Фр. Marcel. Имя героя-рассказчика в эпопее М. Пруста «В поисках утраченного времени» (1906–1927 гг., последний — год публикации полного текста), имеет немало автобиографических для автора черт.
Подкаст о персонаже. Читает Валерий Бондаренко.
Марсель — невысокий блондин, отнюдь не спортивного вида. Барон де Шарлю пренебрежительно замечает о нем: «Вы и без того смешны в купальном костюме с вышитыми якорями». Можно сказать, что от изнеженной девушки в нем больше, чем от сильного, спортивного юноши. Так, Марсель очень похож на мадмуазель Андре — подругу Альбертины: «Я был поражен сходством между мной и Андре. Если бы я давно не перестал брить усы и если бы от них у меня остался только пушок, сходство было бы почти полным». Он эмоционален и не всегда может скрыть свои чувства, как того требует приличие: насмешливая аристократка герцогиня Германтская явно развлекается чрезмерной пылкостью и чувствительностью этого юноши. Для нее он — мягкотелый и не слишком лощеный «интеллигент». Марсель сперва очень увлечен блеском высшего света, куда допущен, и более внимателен к принятому дресс-коду и этикету, чем титулованные завсегдатаи салонов.
Марсель — существо крайне впечатлительное, мечтательное и чувствительное. Его болезнь (астма) только усугубляет эти свойства. В то же время от матери и бабушки он унаследовал удивительную незлобивость и терпимость: «Я не возмущался даже теми, кто поступал гораздо хуже, я никого никогда не осуждал», «я, унаследовавший некоторые черты от бабушки, ничего не ждал от людей и не обижался на них — они привлекали меня к себе самим своим разнообразием», «я унаследовал от бабушки полное отсутствие самолюбия — на грани отсутствия чувства собственного достоинства». Такое созерцательное отношение к жизни очень рано пробуждает в нем тягу к литературному творчеству. Знаменитый писатель Бергот (прототипом был А. Франс) находит его пробы пера великолепными. Однако болезнь и рассеянный образ жизни становятся некоторым препятствием для профессионального творчества: «Ах, если бы я мог, по крайней мере, начать писать! Но в каких бы условиях я не приступал к работе… с увлечением, методически, с удовольствием, отказываясь от прогулки, откладывая её, чтобы потом заслужить как награду, пользуясь тем, что я хорошо себя чувствую, или вынужденным бездействием во время болезни, — мои усилия неизменно увенчивала чистая страница, девственной белизны… Я представлял собой всего лишь орудие привычек не работать». При этом Марсель способен и на бурное проявление чувств, особенно невротической ревности: история его отношений с Альбертиной.
Мысль написать роман с лирической (отчасти автобиографической) подоплекой пришла Прусту довольно рано. В 1896–1899 гг. он работает над романом «Жан Сантёй», который стал первым наброском будущей эпопеи. Постепенно у писателя созревает замысел написать роман о романе — о том, как жизнь формирует из человека писателя, призванного эту жизнь увековечить. При этом замысел становится особенно амбициозным: «Моя книга, быть может, станет опытом серии романов о Бессознательном», — заметил М. Пруст. Усилившаяся болезнь сделала Пруста затворником и помогла ему все силы сосредоточить на написании своего шедевра. Интенсивная работа над текстом эпопеи проходила с 1910 до 1922 года — до самой смерти писателя. Стиль романа оказался абсолютно новаторским, так что Пруст не сразу нашел издателя, да и признание критиков и читателей заставило себя ждать. Главный герой — рассказчик, Марсель — безусловно, имеет много общих черт с автором в плане биографическом и психологическом. Однако полностью отождествлять Марселя и М. Пруста нельзя. Писатель создает прихотливую систему «зеркал», в которых весьма сложно, не напрямую, отражаются факты его биографии. Исследователи отмечают несколько ипостасей авторского «я» в эпопее: автор, который держит в уме всю конструкцию произведения; автор, чья жизнь послужила материалом для повествования; его герой Марсель — рассказчик, близкий, но не тождественный автору.
Собственно, о том, что рассказчика в эпопее зовут Марсель, мы узнаем под занавес, лишь в пятой части эпопеи. Тем не менее, его жизнь и составляет основу сюжета произведения. Можно реконструировать его биографию. Марсель родился в последней четверти 19 века в Париже. Он примерно лет на 12 младше автора (Пруст род. в 1871 г.). Его отец — крупный чиновник (очевидно, в министерстве иностранных дел). Жизнь Марселя и его окружения внешне вполне ординарна: болезненный мальчик из состоятельной буржуазной семьи делает шаги в познании себя и мира, и впечатления от людей соседствуют с впечатлениями от кувшинок в реке Вивоне, старинной церкви на закате или пляжа утренней порой.
В первом томе эпопеи «По направлению к Свану» (дата публикации 1913 г.) Марсель еще ребенок, его душа только пробуждается для впечатлений. Здесь огромную роль играют лирические описания сельской местности Комбре, где семья Марселя проводит лето, и история отношений знакомого семьи биржевого маклера Свана и кокотки Одетты де Креси. Анализ чувств Свана к этой в целом обычной девушке — настоящая энциклопедия разных состояний влюбленного, страдающего, ревнивого и охладевающего к своему «предмету» человека. Собственно, поступки и переживания Свана — это модель поведения взрослого человека, которой Марселю еще предстоит овладеть. Среди ярчайших детских впечатлений Марселя — встреча с девочкой Жильбертой, его будущей любовью.
Название второго тома эпопеи — «Под сенью девушек в цвету» (1918 г.) — говорит само за себя. Марсель уже подросток и юноша, он испытывает первые любовные увлечения, получает первый любовный опыт и встречает мучительную свою любовь — девушку Альбертину. Очень непростые, запутанные отношения с ней во многом станут содержанием последующих книг цикла. Здесь же на сцену выходит и один из самых колоритных не только у Пруста, но и в мировой литературе вообще персонажей — аристократ барон де Шарлю. С ним будет связана еще одна важная тема эпопеи: постижение и усвоение социальных ролей тщеславным героем, так стремящимся в высший свет.
«У Германтов» («В сторону Германтов») (1920 г.) — третий том эпопеи. Марсель уже юноша, он делает первые шаги в обществе, проникает в высший свет, в салон герцогини Германтской. Германты — древний аристократический род, его история и его представители пока овеяны в глазах Марселя особой поэзией и значительностью.
«Содом и Гоморра» (1921—1922 гг.) — последний том эпопеи, изданный при жизни автора. Пруст умер в 1922 г., времени и сил править текст было у него мало. В этой части эпопеи Марсель обнаруживает то, что он и раньше замечал в своих светских знакомых, а теперь оборотная сторона их блеска предстает с самой темной стороны. В романе развиваются его трудные отношения с Альбертиной, ее увлечения на стороне, которые Марсель также считает весьма порочными.
«Пленница» (1923 г.) вышла уже после смерти автора. Правка текста была не завершена автором, поэтому здесь есть определенные противоречия. Содержание книги составляют отношения Марселя с Альбертиной, которую он, не доверяя ее ветреной натуре, делает пленницей в квартире родителей. Постепенно Марсель разочаровывается в любви, находя более надежными красоты искусства и природы. Одним весенним утром Альбертина исчезает…
«Беглянка/ Исчезнувшая Альбертина» (1925 г.) — Альбертина сбегает из своего «узилища», уезжает в Турень к тетке и вскоре погибает. Ее образ постепенно бледнеет и истлевает в душе Марселя сперва под влиянием его увлечения Жильбертой, затем подругой Альбертины Андре, затем Венецией как царством нетленной красоты искусства.
«Обретенное время» (1927 г.). Немало времени Марсель проводит в клинике. Начинается Первая мировая война. Он возвращается в Париж. Время многое изменило вокруг. Марселя не всегда узнают знакомые, он их — тоже. Столп аристократического Парижа принц Германтский женится на г-же Вердюрен, довольно вульгарной буржуазке. Блестящий и роковой денди де Шарлю переносит апоплексический удар и становится руиной. Ближайший друг Марселя маркиз де Сен-Лу погрязает в разврате, а затем гибнет на фронте. Сплошные потери — вроде бы. Но именно теперь Марсель переживает момент творческого озарения: вся прожитая жизнь есть материал для его книги — и он эту книгу напишет! Окружающая действительность, подробности пережитого получают новый смысл и новый — творческий — импульс.
Авторитеты (Грэм Грин, Сомерсет Моэм) считают Марселя Пруста величайшим писателем 20 века, а его эпопею «В поисках утраченного времени» — лучшим, что создано на сегодняшний день в литературе. Она живет и поныне: слава Пруста лишь возрастает от года к году. Безусловно, весь цикл можно назвать лирической эпопеей. В ней около 250 персонажей. Однако в отличие от, скажем, самых прославленных эпосов 19 века — «Человеческой комедии» О. Бальзака и «Войны и мира» Л. Толстого — в фокусе интереса автора не тектонические сдвиги в жизни общества, а восприятие потока жизни через сознание, прежде всего, одного персонажа (во многом альтер эго писателя) — Марселя. Биограф Пруста писатель Андре Моруа формулирует сюжет героя «Поисков» как драму «человека необычайно умного и болезненно чувствительного, который с детства умозрительно отправляется на поиски счастья, пытается достичь его во всех формах, но с неумолимой трезвостью отказывается обманывать самого себя, как то делает большинство людей. Они приемлют любовь, славу, свет по их мнимой цене. Пруст, отказываясь от этого, вынужден искать некий абсолют». Его Марсель — не частное какое-то там лицо, какой-то там отдельно взятый Марсель, а в чем-то и человек вообще с общими нам всем законами восприятия и проживания жизненных впечатлений. При этом в своих наблюдениях над человеком писатель опирается на концепцию популярного в те годы мыслителя Анри Бергсона. Философ считал, что главный инструмент познания жизни — интуиция, и суть жизненного процесса можно уловить, лишь интуитивно, при помощи волшебной линзы памяти, «поймав» подлинное время — время жизненного потока. Сам писатель формулировал замысел своей эпопеи так: он поэт «привилегированных мгновений, этих мгновений интуиции, длящихся вечно» (они и суть время обретенное) — и они тем более ценны, что остальные мгновения, бесполезные и растраченные, будут предшествовать интуитивному озарению; эти мгновения он назовет «потерянными». Вот почему свою эпопею Пруст назвал «В поисках утраченного времени».
На русском языке особенно примечательны переводы А. А. Франковского (1927–1936 гг.; части 1, 3, 4), А. В. Федорова (1935–1938 гг., части 2, 4), Н. М. Любимова (1972–1992 гг., части 1–6), А. Н. Смирновой (1999–2000 гг., часть 7), Е. В. Баевской (2012–2020 гг., части 1–3, перевод выполнен с самой выверенной французской версии текста эпопеи). В переводах имеются некоторые разночтения в передаче имен персонажей и даже в названии всей эпопеи («В поисках утраченного времени» у Любимова, «В поисках потерянного времени» у Баевской).
«…моя мечтательность придавала очарование всему, что могло приманить её. И даже в моих чувственных влечениях, всегда устремлённых к единой цели, сосредоточенных вокруг одной грёзы, я мог различить в качестве основной двигательной силы идею, идею, ради которой я пожертвовал бы жизнью и центральным пунктом которой, как во времена моих дневных размышлений с книгой в комбрейском саду, была идея совершенства».
«Знакомые места — это всего лишь пространство, на котором мы располагаем их как нам удобнее. Это всего лишь тонкий слой связанных между собой впечатлений, из которых складывалось наше прошедшее; воспоминание о некоем образе есть лишь сожаление о некоем миге. Дома, дороги, аллеи столь же — увы! — недолговечны, как и года».
«Так же обстоит и с нашим прошлым. Пытаться воскресить его — напрасный труд, все усилия нашего сознания тщетны. Прошлое находится вне пределов его досягаемости, в какой-нибудь вещи (в том ощущении, какое мы от нее получаем), там, где мы меньше всего ожидали его обнаружить. Найдем ли мы эту вещь при жизни или так и не найдем — это чистая случайность».
«Каждый раз, как она замечала в других людях хотя бы самое незначительное превосходство над собой, она убеждала себя, что это не положительное качество, а недостаток, и жалела их, чтобы не пришлось им завидовать».
«Слишком узкие границы, в которые мы заключаем любовь, — следствие того, что мы совершенно не знаем жизни».