Англ. Dorian Gray. Герой романа О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» (1890 г.), великосветский молодой человек. Подразумевается, что он продал дьяволу душу за вечную молодость и красоту.
«Дориан Грей или мораль от противного». Подкаст о персонаже. Читает Валерий Бондаренко.
Лорд Генри сравнивает внешность Бэзила и Дориана: «Честное слово, Бэзиль, я не знал, что вы до того тщеславны; и я, право, не вижу никакого сходства между вами, — у вас такое суровое, сильное лицо и черные, как уголь, волоса, — и этим юным Адонисом, который словно сотворен из слоновой кости и лепестков розы». При этом Дориан страшно обаятелен. Бэзил говорит об их первой встрече: «Когда наши глаза встретились, я почувствовал, что бледнею. Странный ужас охватил меня. Я понял, что столкнулся с человеком, самая личность которого была так обаятельна, что, если бы я только поддался, она могла бы поглотить все мое существо, всю душу, даже самое мое искусство».
Характер Дориана непрост и дается в развитии. Сперва перед нами чистый и наивный юноша, быть может, слишком пылко путающий реальную жизнь и ее отражение в искусстве. Правда, он далек от социальной зашоренности: красота Сибилы покоряет его настолько, что он, аристократ, делает предложение этой бедной девушке. Затем в Дориане намечается явное раздвоение: с одной стороны, он купается в пороках, предается пряному обаянию зла и эстетизирует его, с другой — все эти блуждания по лабиринту роскошных предметов и тел опустошают его душу. Интересно, что он совершает страшные преступления из-за некоторой… слабохарактерности. Так, Бэзила он убил, уверяя себя, что тот и есть виновник его тайны, его несчастья. Быть циником, но не мараться преступлением, как это делает сильный духом лорд Генри, Дориан не умеет и становится еще преступней своего совратителя. Все же тоска по доброму, светлому началу не покидает его. Именно это и заставляет его наброситься с ножом на портрет: «Портрет этот — как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничтожить», — приходит к выводу Дориан. Но жить без совести невозможно, — таков один из многих, противоречащих друг другу выводов из этой истории.
Свой небольшой роман Уайльд написал за три недели. Писать было легко потому, что автор опирался на многие источники. В первую очередь — на реальную жизнь: как-то в мастерской знакомого художника Уайльд увидел прекрасного натурщика и выразил сожаление, что тот будет стареть, и лишь его изображение сохранит эту редкую красоту. Кроме этого, у Уайльда было немало и источников литературных. Одним из них стала книга главы европейских декадентов Ж. Гюисманса «Наоборот» (1884 г.). Герой её герцог Жан дез Эссент пребывает в изысканной искусственной обстановке и предается утончённым (в том числе и демонстративно извращённым) наслаждениям. В какой-то мере «играл» «по жизни» в модного дез Эссента и Оскар Уайльд, а его герой как раз именно эту книгу читает и оказывается под её ядовитым обаянием… Но кроме Гюисманса были у него и другие «вдохновители». Так, идею магической связи человека с его портретом подсказал Уайльду сюжетный ход в романе его родственника Ч. Мэтьюрина «Мельмот-скиталец» (1820 г.). Сам сюжет явно навеян «Шагреневой кожей» О. де Бальзака (1830–1831 гг.). А основные черты ведущих героев (во многом и сам сюжет) были навеяны «Фаустом» И. В. Гете (1774–1831 гг.).
Да и чем он не новый Фауст, герой романа молодой неотразимый красавец Дориан Грей? («В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость».) Дориан стремится выйти за рамки обыденности, победить само время, которое неуклонно уносит его юность и красоту. И в этом его морально поддерживает новый Мефистофель — лорд Генри Уоттон. В своих суждениях лорд Генри как бы утверждает (а то и обгоняет) чувства Дориана, стремление Грея осуществить свое право — вот это самое «право» оказаться по ту сторону добра и зла. «Вы всегда будете относиться ко мне с любовью. В ваших глазах я воплощение всех тех грехов, которые у вас не хватает смелости совершить», — самодовольно замечает лорд Генри Дориану. Но нет: Дориан легко предается жутким порокам, совершает череду преступлений, однако остается юным и прекрасным. «Вы совершенно восхитительны, и в то же время вы сущий разрушитель морали», — внушает ему его Мефистофель. И еще, он же: «Вы удивительный человек, мистер Грей. Вы знаете больше, чем вам это кажется, но меньше, чем хотели бы знать». Что ж, за все расплачивается портрет «мистера Грея»: тайная, истинная биография Дориана отражается в портрете, со временем превращая изображенное лицо в мерзкую маску. Этот портрет создан другом Дориана художником Бэзилом Холлуордом. Именно в момент написания портрета Дориан выразил желание, чтобы старилось изображение на полотне, а не он сам. И вот его желание выполняется с ужасающей точностью. Так, он хотел жениться на актрисе Сибиле Вэйн, но не простил ей провала в спектакле. Он хотел на следующий день восстановить отношения, но поздно: не вынеся потрясения, Сибила покончила в эту ночь с собой, а на лице портрета навек запечатлелась глумливая усмешка. Чем больше грешит Дориан, тем омерзительней становится его лицо на портрете. Он хранит свое изображение в тайне и показывает его лишь одному человеку — автору, Бэзилу. Тот потрясен. Но испугавшись разоблачения, Дориан убивает художника. Решив однажды расправиться со своим прошлым, которое все-таки тяготит его, Дориан пытается уничтожить портрет, но сам падает замертво, превратившись в отвратительного старика (хотя ему около 38 лет), а портрет вдруг засиял прежней своей красотой.
Свою жизнь, творчество, свой внешний облик и поведение Уайльд мыслил как вызов традиционной скованной сословными предрассудками Англии при старушке Виктории, и стал при этом любимцем молодой (правда, богемной и великосветской) Британии. И отцы отомстят разрушителю устоев: в конце концов, Уайльд угодит на каторгу за «аморальное поведение». Но пока — он кумир британской столицы. И он дерзко дразнит консерваторов и ханжей уже в предисловии к своему роману: «Так называемые “безнравственные” книги — это лишь те книги, которые показывают миру его пороки, вот и все».
Финал этой истории можно истолковать по-разному. Да, Дориана настигнет возмездие. Но ведь портрет (то есть произведение искусства) оказывается точнее и правдивей жизни — а в конце концов, только искусству и дано будет осуществить мечту Дориана: обессмертить, сохранить на века его юность и красоту. Смысл книги Уайльда неуловим. Роман похож на зеркало, которое автор поднес каждому из читателей. «Каждый человек видит в Дориане Грее свои собственные грехи. В чём состоят грехи Дориана Грея, не знает никто. Тот, кто находит их, привнес их сам», — не без лукавства, с улыбкой Чеширского кота заметил как-то Оскар Уайльд.
Итак, главным оружием поколения Уайльда в борьбе с викторианскими устоями стало Искусство, новое искусство (ар нуво — франц.). Строгое и ханжеское морализаторство времен Диккенса молодое поколение зачеркнет «от противного» дерзким, броским имморализмом и культом красоты. Не беда, что «новая красота» в его понимании будет какой-то сборной, вторичной, от каждого стиля и каждой эпохи самое яркое и причудливое. Не беда (точней, их беда — судьба того же Уайльда), что имморализм носил порой слишком уж ядовитый привкус. В сущности, это было предощущение будущих перемен 20 века, но пока в еще большей мере — прощание с прошлым. Оно, это прошлое, дряхлело и разлагалось, и молодежь эпохи декаданса с удовольствием его разлагала дополнительными усилиями (декаданс — разложение, франц.).
Впрочем, быстротекущее время отомстило Уайльду. Чуждая массовому читателю проблематика его романа, вычурный стиль и подпорченная скандалом и судебным приговором репутация автора довольно быстро сделали книгу малопопулярной на родине писателя. Посетив Англию перед Первой мировой войной, К. И. Чуковский с удивлением обнаружил, что Уайльд там уже полузабыт и никому не интересен, хотя для русской эстетствующей публики он еще оставался кумиром. По мнению Ф. С. Фицджеральда, этот роман «в общем-то, лишь несколько возвышенная сказка, которая полезна подросткам лет семнадцати, потому что побуждает их кое о чём серьёзно подумать» и в котором за образец взяты «Шагреневая кожа» Бальзака и «Наоборот» Гюисманса.
Конечно, к роману Уайльда наше время может предъявить свои претензии: текст кажется «переогромленным» деталями, которые автор эстетски коллекционирует и смакует. Демонстративное желание Уайльда и его героев быть смело стильными вопреки всему выглядит порой (в свете опыта 20 века) салонным ребячеством. Все это делает роман сегодня не самым массовым чтением. Да, эта книга далеко не так популярна сейчас, как самый ее сюжет. Зато сюжет, Уайльдом найденный, вошел в число «вечных».
Современный английский писатель Уилл Селф создал полупародийный роман «Дориан» (1992 г.), действие которого перенесено в 1980-е гг.
В психологии и психиатрии существует термин: «синдром Дориана Грея», т. е. боязнь старости, потери красоты, увядания. Им чаще всего страдают всевозможные «звезды».
«И много было (особенно среди молодёжи) людей, видевших в Дориане Грее тот идеал, о котором они мечтали в студенческие годы, — сочетание подлинной культуры учёного с обаянием и утончённой благовоспитанностью светского человека, гражданина мира. Он казался им одним из тех, кто, как говорит Данте, “стремится облагородить душу поклонением красоте”».
«За изысканной красотой всегда скрывается что-то трагическое. Как же много нужно в мире страданий, чтобы расцвел самый скромный цветок».
«— Ах, милая Глэдис, все пути ведут к одному.
— К чему же?
— К разочарованию».
«Эта красота его погубила, красота и вечная молодость, которую он себе вымолил! Если бы не они, его жизнь была бы чиста. Красота оказалась только маской, молодость — насмешкой. Что такое молодость в лучшем случае? Время незрелости, наивности, время поверхностных впечатлений и нездоровых помыслов. Зачем ему было носить её наряд? Да, молодость его погубила».