Фр. Frederic Moreau. Герой романа Г. Флобера «Воспитание чувств» (1864–1869 гг.), состоятельный молодой буржуа, рантье, которому так и не хватило смелости просто жить — точнее, оседлать судьбу.
«Он никакой, однако герой времени». Подкаст о персонаже. Читает Валерий Бондаренко.
О внешности Фредерика автор скупо сообщает, что он был молодым человеком с длинными волосами (как оно и положено романтически настроенному юноше). Надо думать, Фредерик весьма привлекателен внешне, а возможно, и настоящий «красавчик», каковым был в молодости сам Флобер. Недаром Э. Золя назвал «Воспитание чувств» «самым личным романом Флобера».
Фредерик Моро — милый молодой человек, способный тонко и поэтично чувствовать. В его силах, впрочем, и беззаботно резвиться, и даже (порой) размышлять. Но главная черта его характера — паралич воли. Если герои Бальзака — завоеватели мира, то Моро — его исправный и смирный потребитель, не более. Впрочем, совсем на низкие поступки он точно не способен. Когда богачка мадам Дамбрёз предлагает ему руку, Фредерик все же не в силах вот так банально продаться. Можно сказать, Фредерик Моро — анти-Растиньяк.
Собственно, из-под пера Флобера вышло два разных романа под одним названием. В 1843–1845 гг. он написал первый вариант со своими героями и стилем. Однако идея создать роман воспитания не покидала писателя, тем более, что первым вариантом он был не удовлетворен. Второй вариант был создан в 1862–1869 гг. Это «Воспитание чувств» — в определенной мере автопортрет Флобера. Во всяком случае, некоторые моменты своей биографии писатель здесь использует — например, долгое платоническое увлечение замужней женщиной. Но в гораздо большей степени это портрет его поколения, «людей 48 года». Вот почему события революции 1848 г. станут центральным эпизодом романа. Чтобы погрузиться в эпоху, Флобер читает материалы тех лет, «Я утопаю в старых газетах», — пишет он племяннице. И дух, и плоть 1840-х гг. переданы в романе так точно, что один из критиков назвал его «ключом к эпохе» (Ж. Ренар).
Главный герой Фредерик Моро влюблен робко и трепетно в замужнюю женщину — мадам Арну. Пройдет двадцать лет, а он все будет уверять себя в верности даме сердца, хотя дама уже поседела, и у них при взаимной симпатии как раз с любовной близостью так ничего и не вышло. Зато «случилась» яркая связь с задорной кокоткой Розанеттой, а затем и роман с богатой и знатной мадам Дамбрёз. Фредерик Моро — состоятельный рантье, ему не надо бороться за кусок хлеба, вот он и плывет вяло по жизни этаким парижским Обломовым. Благодаря автору мы окунемся в литературные споры, меблируем квартиру по моде 1840-х гг., узнаем, что такое оргия по-французски, увидим революционные события, побываем в подземных казематах королевского дворца Тюильри, войдем в будуар банкирши. А какие разные, по-своему вроде бы неординарные люди окружают Фредерика Моро! Это и его ближайший друг республиканец Делорье (впрочем, завистник и неудачник), и владелец сатирической газеты насмешник Юссоне (сей бич пороков сделает блистательную карьеру), и радикал Сенекаль (который станет в конце концов полицейским агентом и провокатором), и простодушный отважный богатырь Дюссардье. А дамы — какое разнообразие: от веселых девиц легкого поведения до скромной и нежной Луизы Рокк, поэтичной мадам Арну и изысканной графини Дамбрёз… И ведь все они любят милого, славного Фредерика! Но он точно в полусне пребывает, да еще и оправдывает этот свой хронический полусон высокими идеалами. Например, в Париже баррикады строят и народ будто с ума сошел, а герой предается любви в идиллических окрестностях замка Фонтенбло: что такое «политика» рядом с ценностями вечными — любовью и природой?..
Подводя итоги прожитой жизни, Фредерик и друг его Делорье заключают: «обоим она не удалась — и тому, кто мечтал о любви, и тому, кто мечтал о власти».
Можно было бы назвать «Воспитание чувств» романом без героя, хотя здесь как раз главным героем все заполонено, забито им, точно ватою. «Мне кажется омерзительным описывать современных французских буржуа», — делился Флобер с Жорж Санд. Конечно, в том, что герой — такой негерой, есть знак времени. Словно Великая французская революция и войны Наполеона выбили из народа самых ярких, самых боевых, оставив балласт из вялых рантье, бессмысленных крикунов и беспринципных карьеристов. События революционного 1848 года, подробно и живо описанные в романе, передают этот очередной глубокий вздох усталого общества. При этом и восставший народ, и подавившие его буржуа проявляют чудеса нетерпимости и жестокости: «С торжеством заявило о себе тупое, звериное равенство; установился одинаковый уровень кровавой подлости, аристократия неистовствовала точно так же, как и чернь… общественный разум помутился». Интересно, что за эту объективность Флобера осудили знакомые буржуа, объявив его «красным». Между тем политические взгляды писателя были довольно неотчетливы — только громадный талант бесспорен.
Чтобы художественно овладеть темой, Флобер выработал особый стиль, для тогдашнего читателя непривычный. Ничего театрального, ничего, бьющего на внешний эффект. Повествование спокойно и словно бы равнодушно движется, как река, на которой Фредерик Моро впервые увидел мадам Арну. Роман полутонов и деталей, психологически очень точный и честный роман, он окончательно порывает с романтической аффектацией и прокладывает пути прозе куда как более жестокого и трезвого 20 века. Но все же есть в этом уже старинном для нас тексте особенные поэтичность и благородство, которые заставляют нас вспомнить: «эпоха Флобера» — это и время ранних импрессионистов, что научили людей видеть прекрасное там, где оно и живет — в собственном сердце.
В 20 веке «прекрасным романом-паралитиком» назвал эту книгу Ж.-П. Сартр.
«…Глубокие чувства похожи на порядочных женщин; они страшатся, как бы их не обнаружили, и проходят через жизнь с опущенными глазами».
«Никаких высших классов нет; человека возвышает лишь его сердце».
«Моросил дождь, было холодно, на бледном небе — ни просвета, но там, за мглою, сияли глаза, которые для него стоили солнца».
«...острота страсти, вся прелесть чувства была утрачена. Гордые стремления ума тоже заглохли. Годы шли, он мирился с этой праздностью мысли, косностью сердца».