Герой романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1862–1863 гг.), образцовый «новый человек» и революционер, с точки зрения автора.
«Рахметов в шестнадцать лет, когда приехал в Петербург, был… обыкновенным юношею довольно высокого роста, довольно крепким, но далеко не замечательным по силе…» Но он упорно стал заниматься гимнастикой и физическим трудом, ел много говядины, и сделался непомерным силачом — причем не из праздного самолюбия, а с целью завоевать авторитет у народа: «Так нужно, — говорил он, — это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, может пригодиться». «Одевался он очень бедно, хоть любил изящество, и во всем остальном вел спартанский образ жизни; например, не допускал тюфяка и спал на войлоке, даже не разрешая себе свернуть его вдвое. Было у него угрызение совести, — он не бросил курить: “Без сигары не могу думать; если действительно так, я прав; но, быть может, это слабость воли”. А дурных сигар он не мог курить, — ведь он воспитан был в аристократической обстановке. Из четырехсот рублей его расхода до ста пятидесяти выходило у него на сигары».
Для Чернышевского его Рахметов — идеал революционера: стойкий, волевой, абсолютно всего себя отдавший служению своей цели — революции. Он читает только «полезные», «дельные» книги, общается только с людьми, которые могут пригодиться для революционной пропаганды и резко отметает всякую «ненужную» дружбу. Его рациональность доходит до крайности: однажды Рахметов полюбил женщину, но серьезных отношений с ней не начал — Рахметов считает, что любовь была бы преградой для его революционной борьбы. Он покидает возлюбленную. Еще несколько месяцев после расставания он пытается подавить в себе чувство любви, ходит подавленный и угрюмый. При этом он вещает: «Мы требуем для людей полного наслаждения жизнью, — говорит он, — мы должны своею жизнью свидетельствовать, что мы требуем этого не для удовлетворения своим личным страстям, не для себя лично, а для человека вообще». В сущности, перед нами фанатик идеи, который вполне мог бы стать жестоким гонителем несогласных с ним.
Роман писался в крайне неуютных стенах одиночки Алексеевского равелина Петропавловской крепости в декабре 1862 — апреле 1863 гг. Автор, аттестованный жандармами как «враг Российской империи номер один», ждал суда за революционную деятельность, но был очевидно уверен: вот-вот наступит светлое будущее, веры в которое не терял. Роман он создал (как показалось цензору) приключенческий, авантюрный — бодрый такой роман. Отдельные главы передавались в следственный комитет, затем — на усмотрение цензуры. Но и такая двойная цензура не увидела в разрозненных отрывках завуалированного революционного смысла и пропускала их. Через пять месяцев рукопись последней части романа была передана в редакцию журнала «Современник» Н. А. Некрасова. Лишь через некоторое время, когда по стране распространились сотни экземпляров, ошибка цензуры была замечена, номера с публикацией романа запретили. Но к этому времени его текст в рукописях уже разошелся по России. Вскоре с помощью русских эмигрантов «Что делать?» вышел в Женеве, а позднее был переведён на многие иностранные языки. В 1905 году запрет на публикацию в России был снят, а годом позднее роман опубликовали в России отдельной книгой.
Рахметов — ключевая фигура (по смыслу) и в то же время не главный персонаж романа «Что делать?». Основной сюжет строится вокруг отношений в семейно-любовном треугольнике Вера Павловна — Лопухов (ее законный муж) — Кирсанов (человек, которого Вера Павловна полюбила). Все трое, по определению автора, «новые люди», лишенные обывательских предрассудков и стремящиеся строить свою жизнь на разумных и честных основаниях. Настоящему герою, в глазах Чернышевского, посвящена глава 29 «Особенный человек». «Особенный человек» — это Рахметов. К началу романа ему 22 года. Он происходит из знатного и богатого рода. Его отец, заядлый крепостник, мучил и своих крестьян, и домашних, и это выковало из Рахметова стойкого ненавистника существующего режима. В 16 лет он покинул дом и уехал учиться в Петербург, но прервал учебу и на три года ушел в народ — с бурлаками прошел по Волге, не чураясь никакого тяжелого физического труда. За силу бурлаки прозвали его Никитушкой Ломовым. По приезде в Петербург Рахметов сходится с одним из героев романа Кирсановым, поступает учиться, быстро овладевает передовыми идеями эпохи — читает труды социалистов-утопистов и философа-материалиста Л. Фейербаха. Но натура деятельная, «практическая», Рахметов готовит себя именно к активной борьбе, к лишениям и испытаниям. Он ведет жизнь аскета, даже провел ночь, лежа на гвоздях. «Проба. Нужно… — говорит Рахметов, — на всякий случай нужно. Вижу, могу».
В условиях двойной цензуры Чернышевский вынужден был часто прибегать к эзоповому языку, особенно там, где он писал о Рахметове. Слово «революционер» заменяется здесь понятиями «ригорист», «особенный человек», «высшая натура». Революционная деятельность — «дело», революционные убеждения и взгляды — «оригинальные принципы и в материальной, и в нравственной, и в умственной жизни». Революционная пропаганда — «огненные речи Рахметова, конечно, не о любви»; царизм, помещичий строй — «обстоятельства», «старый порядок», «то, что должно погибнуть». Социализм — «золотой век», «новый порядок», «то, что должно жить», и т. д. Тончайшими намеками автор дает понять, что его герой ведет революционную работу. Сообщив о том, что у Рахметова бездна всяких «дел, не касавшихся лично до него», Чернышевский заключает рассказ словами, из которых становится ясно, каким опасным конспиративным занятиям предается его герой: «Но часто по несколько дней его не бывало дома. Тогда, вместо него, сидел у него и принимал посетителей один из его приятелей, преданный ему душой и телом и молчаливый, как могила».
Именно Рахметов расскажет Вере Павловне, что ее муж Лопухов симулировал самоубийство, чтобы освободить ее для жизни с любимым человеком.
Строго говоря, эту книгу литературным шедевром никто никогда не считал. «Что делать?» — не просто роман, это общественное явление. Лидер русских анархистов князь П. А. Кропоткин писал: «Для русской молодёжи того времени она (книга «Что делать?». — В. Б.) была своего рода откровением и превратилась в программу, сделалась своего рода знаменем». Образ Рахметова показывал, по замыслу автора, как далеко зашел процесс разложения внутри старого общества, внутри господствующего класса, если честные, здоровые люди отрекаются от него и примыкают к народу и революции. По мысли автора, это «экземпляр очень редкой породы», он отличается от просто «честных и добрых людей» тем, что являет собою «двигатель двигателей, соль соли земли». «Что делать?» писалось как ответ на тургеневских «Отцов и детей». Тургенев, как помним, своего «нового человека» Базарова в землю зарыл: дескать, не время! А Чернышевский отрыл, оживил и публике как новенького представил. И так убедительно представил, что хотя автору до тургеневского таланта ох как далеко, но книга Чернышевского оказала влияние и на отечественную, и на мировую литературу. В советское время хрестоматийным сделалось признание В. И. Ленина, что этот роман всего его «перепахал».
Разумеется, в подцензурной книге, да еще находясь в каземате, автор не мог ответить напрямую на заданный им же самим вопрос, и не всякий «проницательный читатель» мог уловить этот ответ. «Что делать?» — конечно же, революцию, поменять весь порядок вещей в стране. Но сначала хотя бы переделать себя и перестроить свои отношения в семье, с родными и близкими. Новый человек кует новые отношения, новые отношения воспитывают нового человека. По сути, Чернышевский говорит здесь о том, что нынче принято называть «горизонтальными связями» и «сетевой организацией общества» — явлениями весьма прогрессивными, как считают социологи и экономисты. Кроме того, в своей одиночке автор Чернышевский многое напророчил: от идеи сверхчеловека (за двадцать примерно лет до Ницше) до некоторых суперактуальных форм искусства вроде перформанса и инсталляции (правда, это больше в своей диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности», 1855 г.). Да и его идея «разумного эгоизма» (т. е. разумного прагматизма) вполне здраво и современно звучит…
И сегодня роман может увлечь пафосом жизнестроительства — то есть это когда человек не довольствуется чужими наработками и почти из воздуха творит стиль жизни строго по своему вкусу. В современном обществе это, пожалуй, не менее актуально, чем сто пятьдесят лет назад.
«... с моею пламенною любовью к добру не можно не быть “мрачным чудовищем”...»
«Я читаю только самобытное и лишь настолько, чтобы знать эту самобытность».
«...будущее. Оно светло, оно прекрасно. Говори же всем: вот что в будущем, будущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего. Стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее все, что можете перенести».
«Поднимайтесь из вашей трущобы, друзья мои, поднимайтесь, это не так трудно, выходите на вольный белый свет, славно жить на нем, и путь легок и заманчив, попробуйте: развитие, развитие. Наблюдайте, думайте, читайте тех, которые говорят вам о чистом наслаждении жизнью, о том, что человеку можно быть добрым и счастливым. Читайте их – их книги радуют сердце, наблюдайте жизнь – наблюдать ее интересно, думайте – думать завлекательно. Только и всего. Жертв не требуется, лишений не спрашивается – их не нужно. Желайте быть счастливыми – только, только это желание нужно. Для этого вы будете с наслаждением заботиться о своем развитии: в нем счастье. О, сколько наслаждений развитому человеку! Даже то, что другой чувствует, как жертву, горе, он чувствует, как удовлетворение себе, как наслаждение, а для радостей так открыто его сердце, и как много их у него! Попробуйте: – хорошо!»