Англ. Harry Engstrom; Rabbit. Герой романа Дж. Апдайка «Кролик, беги» (1960 г.) и последующих нескольких книг, среднестатистический американский обыватель, типичный, но по-своему обаятельный представитель «общества потребления».
«Кролик Энгстром идет по переулку, на нем строгий деловой костюм, и хотя ему двадцать шесть лет и росту в нем шесть футов три дюйма, он останавливается посмотреть. Для кролика он, пожалуй, высоковат, но широкое белое лицо, бледно-голубые радужки, нервное подергивание верхней губы под коротким носом, когда он втыкает в рот сигарету, отчасти объясняют это прозвище, которым его наделили, когда и он тоже был мальчишкой».
Один критик назвал американцев по складу характера «свистунами». В том смысле, что утвердившийся в американской культуре образ настоящего янки — это неунывающий, предприимчивый и удачливый (в конце-то концов) человек. Герой Апдайка Кролик — как раз стопроцентный янки: белый протестант из сверхрелигиозного, благополучного и «правильного» штата Пенсильвания. Но то, что считается положительными (и крайне желательными) чертами национального американского характера, в Гарри Энгстроме преобразуется в нечто вовсе не такое и положительное, и победительное. Скорее, перед нами инфантильный парень, добрый и отзывчивый, но страшно боящийся любой ответственности, любой от жизни нагрузки. Религиозное воспитание, характерное для круга, где вращается Энгстром, прививает ему правила поведения вполне человечные, но и жестко ограничивающие его свободу. Писатель считал, что существует три главные тайны на Земле: секс, искусство и религия. Искусство для серенького обывателя Гарри не слишком-то актуально. А вот секс и религия с ее запретами вступают в противоречия, для инфантила Гарри пока что неразрешимые.
Сага о Кролике Гарри Энгстроме начинается с романа «Кролик, беги». Это второй роман молодого тогда писателя, который, кажется, именно здесь нашел свою тему — рассказ о об очень среднем американском обывателе, жизнь которого лишь внешне благополучна и комфортабельна, но полна внутренних драм, комплексов и проблем, для разрешения которых подчас нету сил. Апдайк прослеживает судьбу своего «среднестатистического» сверстника на протяжении всей второй половины 20 века — случай редкий в литературе!
«Кролик, беги». В сущности, кто такой этот Гарри Энгстром по прозвищу Кролик? Самый обычный средний американец, даже не «интеллигенция» (почему и мысли как следует структурировать не может: для сего непростого дела прибегает к помощи священника). Он живет в поселке Маунт-Джадж близь города Бруэра, штат Пенсильвания. Внешне все в его жизни вполне благополучно: Гарри женат, у него подрастает сын Нельсон. Однако в реальности семейная жизнь трещит по швам. Наверно, в нем умер великий баскетболист: в свои 26 он готов поиграть с мальчишками — и здорово на поле себя проявить! Но «по жизни» Гарри — служащий в фирме, торгующей посудой, и женат на девушке, которую давно не любит. «Девушка» не отлипает от стакана с коктейлем и от телека. Короче, ни лада, ни мира в семье нет. И вот однажды Гарри садится в машину и… удирает, куда глаза глядят. Правда, глаза его (на то он и Кролик) глядят не слишком-то далеко, так что блудный муж возвращается — впрочем, уже «наблудив», то есть, встретив новую любовь (и новые, связанные с ней обязанности, которые ну нету сил вынести!) Его новая пассия — Рут Ленард. Отношения с ней вроде налаживаются. Молодой и весьма ответственно относящийся к своим обязанностям приходской священник Джек Экклз помогает Гарри найти себя, обрести душевный покой. Но вдруг — бац! — звонок от этого самого священника-доброхота с известием, что отвергнутая жена Дженис попала в больницу и должна родить, вынуждает Энгстрома вернуться в старую семью. Дженис рождает девочку, но семейная жизнь Гарри с прежней женой все равно не клеится. Стряслось непоправимое: Дженис роняет крошку дочь в ванну и та захлебывается. Однако и эта трагедия не в состоянии примирить супругов: буквально с похорон дочери Гарри сбегает к Рут. Та ждет ребенка и говорит, что сохранит его, только если Гарри женится на ней. Гарри согласен, хотя ему так трудно бросить Дженис и сына! В полном замешательстве Гарри уходит от Рут. Сколько ж проблем на него обрушилось! И как распутать все эти узлы судьбы? Не в силах найти ответ, Гарри пускается в бега — точнее, он срывается в бег с места в карьер, словно надеется убежать от своих проблем.
Роман Апдайка запретили в нескольких штатах за безнравственность. Ведь в нем герой не только изменяет жене (пусть и пьющей), но и вообще убегает от своих проблем отца и отца семейства (что не одно и то же, но взаимосвязано). За наличие адюльтера в тексте ханжи записали роман Апдайка в «неприличные»: никакой сексуальной революцией в глубинной Америке 1960 года еще не пахло. Наверно, то, что стряслось с Энгстромом, можно назвать кризисом «предсреднего возраста». Человек мучительно чувствует: жизнь складывается вовсе не так, как хотелось бы, и когда так хочется спрыгнуть с этого поезда, летящего вроде бы «не туда». Эх, в тебе еще жив мальчишка, и он, зараза такая, мешает жить взрослому солидному мужчине, ответственному за последствия своих действий. В образе Кролика Гарри Апдайк нащупал очень важную и типичную проблему постиндустриального общества 20 века — проблему запоздалого взросления его членов, их неистребимой и ведущей порой к драмам инфантильности.
Впрочем, роман Апдайка можно было бы истолковать и как картину жизни провинциальной Америки, среднего ее обывателя. Именно как социальный типаж понимал своего Гарри сам писатель, если продолжил сагу о нем несколькими книгами, где Кролик Гарри вписывается в реалии американской жизни 60-х, 80-х и т. д. годов — и в очень разные, кстати, реалии. Даже на «кроличьем» уровне американское общество претерпело немало — немало и вынесло опыта во второй половине прошедшего века.
За судьбой «Кролика» Апдайк будет следить всю жизнь. (Романы «Кролик исцелившийся» (1971 г.), «Кролик разбогател» (1981 г.), «Кролик успокоился» (1990 г.), а также повесть «Воспоминания о Кролике» (2001 г.).
«Мы должны трудиться, мальчики и девочки. Господь… наделяет каждого из нас особыми талантами…, но при условии, что мы будем трудиться, стараться их развить».
«Понимаете, мне все время казалось, будто я приклеен ко всем этим ломаным игрушкам, пустым стаканам и к телевизору; никогда невозможно вовремя поесть и никак оттуда не уйти».
«Рут раздевается, и прикосновение к собственному телу холодит ей руки. Последний месяц ей все время было холодно. В сумеречном свете он слегка шевелится. Она закрывает глаза и говорит себе: они вовсе не уродливы. Не уродливы. Нет».
«То, в чем мы живем, можно назвать тьмой внутри».