Нем. Franz Biberkopf. Главный герой романа А. Дёблина «Берлин, Александерплац» (1929 г.), молодой берлинский люмпен 1920-х гг., добродушный обыватель, пытающийся встроиться в беспощадный мир гигантского мегаполиса.
Франц — крупный мужчина, привыкший к физическому труду, но довольно неуклюжий и с простецкими манерами завзятого работяги. Вот набросок его внешности в самом начале романа: «Выпятив губы и стиснув кулаки в карманах, он урчал, подбадривая себя. Плечи его под желтым макинтошем поднялись — он словно ждал удара». Одет он как житель европейского города того времени: шляпа и макинтош (в России так одевались только интеллигенты). Еще мы знаем, что он «рослый, плечистый парень» и что у Франца отличный голос, он хорошо поет. Услышав его пение, один из его знакомцев говорит: «Вы хорошо пели. Вы очень хорошо пели! С таким голосом, как у вас, можно золотом набить карманы».
Никакой Франц «Пьянчугин» особо и не пьянчуга, хотя пропустить кружку-другую пивка совсем не дурак. Мощный такой молодой мужчина, добродушный, а возможно, и добрый. Нет, точнее всего бы так — добро- и простосердечный. Автор описывает его с большой симпатией, но и с тревогою за него: ведь этот народный, можно сказать, «богатырь» оказывается игрушкой в руках бессовестного и беспощадного манипулятора — и ведь через несколько лет Биберкопф будет уже втянут не в уголовные шашни, а в «большую» и неимоверно грязную политику, станет субъектом большой, мировой истории… Особый драматизм повествованию придает конфликт между «простецом» «естественным человеком» Биберкопфом и обесчеловеченным миром мегаполиса, за требованиями которого бедняге Биберкопфу никак не угнаться.
Альфред Дёблин во многом использовал опыт Дж. Джойса и Дж. Дос Пассоса при создании образа гигантского современного мегаполиса, который и становится ключевым образом романа и его главным персонажем. Для 1920-х гг. роман Дёблина — очередная попытка воссоздать сдвиги в укладе жизни и в психике людей в новых условиях города 20 века — города-муравейника. Точный социальный анализ приводит к весьма тревожным выводам любого читателя, который в массе тенденций увидит именно ту, что завершится для героев романа приходом к власти нацистов. Еще до этого события Дёблину удалось угадать основной конфликт эпохи, который он обыгрывает в духе традиционной для немецкой литературы темы Фауста и искушающего его гения зла — Мефистофеля. В образе «падшего ангела» Мици заметно влияние образа Сони Мармеладовой из «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского.
Берлин 20-х гг. прошлого века — самое злачное место Европы, а Александерплац, попросту «Алекс» — самое наизлачнейшее из мест Берлина. Барыги, ворюги, бандиты, сутенеры, проститутки облюбовали его. Жизнь здесь бьет ключом, и всё по голове… Именно здесь обитает бывший грузчик и бывший зек Франц Биберкопф (приблизительный перевод фамилии — «Пьянчуга», «Выпивохин»). В тюрьму он попал, в общем, случайно, а на воле мечтает начать честную жизнь. Беда только, что денег-то у него не водится, а вокруг перерытый метростроевцами бушует Алекс. Траншеи здесь похожи на окопы недавней Первой мировой войны, а жизнь — совершеннейшая война всех против всех. Только залудит Франц какой-нибудь «малый бизнес», как тотчас подводят его партнеры. Причем и в личной жизни тоже, хотя мужик он завиднейший.
Конечно, Франц Биберкопф — «простак», но не так все с ним просто. По сути, он в чем-то как бы и Фауст, который пытается открыть для себя честную дорогу в жизни. Но все время сбивает его с пути истинного некто Рейнхольд — прямо Мефистофель какой-то! Он и похож на дьявола, этот худосочный парень в солдатской шинели, заика на слабых ногах, но с железной хваткой — в прямом и переносном смысле. Из-за него Франц вовлечется в опасное дельце. Из-за него наш богатырь потеряет руку. Рейнхольд изнасилует и убьет подругу Биберкопфа Мици — хоть и проститутку, но также и ангела по совместительству. При этом и здесь Рейнхольд подставит Биберкопфа, которого искренне считает придурком: попытается выдать его за виновника трагедии.
Не так все просто и с Рейнхольдом. Ледяной цинизм сочетается в нем с нервической натурой. Истеричная жалость к себе и подведет Рейнхольда в решительную минуту. А Биберкопф окажется в дурке, ведь с утратой Мици для него потерян смысл жизни. Но Дёблин «помилует» своего героя, неуклюжего и обаятельного.
О чем же этот роман? Он о том, что «простой человек», «работяга», «простак», человек массы равно способен на добро и на зло, на подвиг и на преступление. Дёблин словно предвидел в 1929 году: вот такие добродушные колбасники в скором времени станут штурмовиками и обслугой концлагерей — причем без больших угрызений совести… И все же писатель, не обольщаясь ничуть, верит в человека. Иначе бы его Франц Пьянчугин кончил намного раньше и намного хуже.
А еще роман этот — о мегаполисе 20 века, его сумасшедшей и впрямь пьянящей, чреватой трагедиями и фарсами жизни. Автор включает рекламу, объявления, газетные новости из берлинской прессы 1928 года в ткань повествования на равных со сценами, продиктованными собственно сюжетом. Это как бы «поток сознания» великого города. Заодно использует Дёблин и «поток сознания» своих героев. Очень важно ему зафиксировать каждый момент жизни — не рассказать историю про то, как это было, да сплыло, а показать, что история живет в каждом нашем мгновении «здесь и сейчас». «Остановись, мгновенье!» — словно повторяет Дёблин за Гётевым Фаустом. Правда, не уверяет при этом, что оно, это «мгновенье» — прекрасно. Но что значительно, что в нем бурлят бациллы ближайшего будущего, такого сложного и трагического — это автор романа чувствует острей некуда…
Так что история, им здесь рассказанная, заковыристая и разухабистая, похожа одновременно на репортаж и на мистическое откровение, на житейский «трешак» и на философский «концепт» — глубокий и достовернейший в высшем смысле этого слова.
«Мир сделан из железа, и ничего нельзя с ним поделать, он надвигается на вас, как огромный каток, вот он ближе, ближе, бежит прямо на вас, это же танк, и в нем сидят дьяволы с рогами и горящими глазами, терзают вас, рвут зубами и когтями».
«Германское государство есть республика, и кто этому не верит, получит в морду».
«В один прекрасный вечер Рейнхольд… разговорился более обыкновенного… и стал ругать женщин. Франц хохотал до упаду: парень действительно принимал женщин всерьез! Этого он от него не ожидал; значит, у него тоже винтика не хватает, впрочем, здесь у всех какой-нибудь изъян, у одного то, у другого другое, совсем в порядке никого здесь не было».
«От этой девчонки, которая стучится на другой же день в назначенное время к нему в дверь, Франц в восхищении с первого взгляда… Франц покачивает ее у себя на коленях, глядит во все глаза на это субтильное, но упругое чудо и только диву дается, какое ему счастье привалило».
«Труп Мици находят два дня спустя в одном километре от шалаша, в том же лесу… находят в … яме… чемодан, труп помещается в нем в сидячем положении, крепко стянут шнурками от штор».
«Надо быть начеку, постоянно быть начеку, в мире что-то как будто готовится. Мир сделан не из сахара… Когда начинается война и человека призывают, а он и не знает, за что война, тем более что война и без него война, он все-таки виноват, да и поделом ему. Надо быть начеку, и не надо быть одному… надо быть всегда готовым, все эти тысячи составляют одно целое, и кто упустит момент, будет поднят на смех или — на штыки».