Главный герой романа И. А. Гончарова «Обломов» (1859 г.), добродушный и чистый, который не может себя реализовать, так как барское воспитание напрочь лишило его инициативности и воли. Примыкает к череде «лишних людей».
«Обломов». Фрагмент аудиокниги. Читает Вячеслав Герасимов.
«Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу… Обломов как-то обрюзг не по летам».
От природы Илья Ильич обладает живым характером. Но при этом с детства обилие слуг мешает малейшей его активности. «Захочет ли чего-нибудь Илья Ильич, ему стоит только мигнуть — уж трое-четверо слуг кидаются исполнить его желание… И не удается никак Илье Ильичу сделать что-нибудь самому для себя. После он нашел, что оно и покойнее гораздо, и выучился сам покрикивать: “Эй, Васька, Ванька, подай то, дай другое! Не хочу того, хочу этого! Сбегай, принеси!”» С годами такое положение дел кажется ему естественной барской его привилегией: «Я ни разу не натянул себе чулок на ноги, как живу, слава богу!». Н. А. Добролюбов писал: Обломов «внушает к себе благоговейную любовь доброй вдовы Пшеницыной именно тем, что он барин, что он сияет и блещет, что он и ходит и говорит так вольно и независимо, что он “не пишет беспрестанно бумаг, не трясется от страха, что опоздает в должность, не глядит на всякого так, как будто просит оседлать его и поехать, а глядит на всех и на все так смело и свободно, как будто требует покорности себе”». В то же время автор, словно занимаясь и самооправданием, подчеркивает достоинства своего героя: «В нем было то, что дороже всякого ума: честное, верное сердце! Это его природное золото: он невредимо пронес его сквозь жизнь… никогда Обломов не поклонится идолу лжи, в душе его всегда будет чисто, светло, честно… Это хрустальная, прозрачная душа: таких людей мало; это перлы в толпе! Его сердце не подкупишь ничем, на него всюду и везде можно положиться».
Однако деятельная сторона натуры Обломова выливается в пустую мечтательность.
В 1848 году в приложении к журналу «Современник» был опубликован отрывок из задуманного молодым успешным писателем И. А. Гончаровым романа. Отрывок назывался «Сон Обломова». Герой романа молодой дворянин Илья Ильич Обломов вспоминает свое детство, день в родовом именье Обломовке, полный сонной неги и праздности. «Сон Обломова» казался идиллией, но сам автор задумался над тем, что такое «обломовщина» — склонность к праздности, отсутствие воли к деятельности. Собственно, писатель и сам страдал на уровне невроза «обломовщиной». Ф. М. Достоевский писал о Гончарове: «Джентльмен… с душою чиновника, без идей и с глазами вареной рыбы, которого бог будто на смех одарил блестящим талантом». Все самое заветное, главное писатель уже выразил в «Сне Обломова», но посчитал, что нужен развернутый беллетристический комментарий к нему в виде традиционного романа с разветвленным сюжетом и галереей персонажей. Роман создавался трудно, аж 12 лет (1847–1859 гг.). Автор признался: «Я писал свою жизнь и то, что к ней прирастало».
Молодой барин Илья Ильич Обломов живет на Гороховой улице в Санкт-Петербурге, как жил бы он в самом дальнем своем поместье, проводя дни на диване. Здесь мы видим петербургское окружение Ильи Ильича, от светских вертопрахов до деловых опасных проныр. Обломов почти разорен, попав в лапы двух прохиндеев. Но «судьба Обломова хранила» — а точнее, хранит верный друг его Андрей Штольц. Он успешный делец и при этом — что как-то странно читателю — честнейший малый. Штольц спасает Обломова и Обломовку от бизнес-интриг, но сам Илья Ильич, точно бильярдный шар, катится в уютную лузу все того же сытого, благодушного прозябания. О, он очень не глуп, это не фонвизинский Митрофанушка, и даже способен пробудить в женщине чувство к себе. Однако не энергичная Ольга Ильинская станет его избранницей, а смиренная и уютная вдова Агафья Пшеницына.
В Илье Ильиче Обломове много от автора, особенно эта почти болезнь: приобщенность к дивану мечтательная, хроническая. Но еще больше в обоих от Ильи Муромца, который тоже 33 года лежал, но потом как встал — так многим не поздоровилось. Что ж, когда вышел из печати «Обломов», Гончаров уже был оттеснен из поля внимания публики Тургеневым, Достоевским, Львом Толстым. Но ни один из этих как бы «более гениальных» не создал образ, который воплощал бы основную, становую черту национального, что ли, характера русского. Эта черта называется «обломовщина». Вот только что значит она? Просто лень беспробудную, апатию, вскормленное рабством других барство непроходимое? Примерно так истолковал это слово, это явление, эту черту критик Н. А. Добролюбов в своей знаменитой статье «Что такое обломовщина?». Он же подчеркнул, что обломовщиной страдают все «лишние люди» в русской словесности: и лощеный Онегин, и деятельный Печорин, и пылкий Рудин. Обломовщина есть свойство русского барина вообще, подрывающая возможность его к полезной обществу самореализации.
Правда, не только иные современники, но и потомки вступили с критиком в спор. Роман «Обломов» — архетипический, то есть герой его не просто «тип», характерный для какого-то времени, а сверхтип, который тысячу лет, всю русскую историю лежит себе на лавке, на печи, на диване. И самое странное: читателям он люб и дорог оказался, он родная душа им — в отличие от бодрого Штольца, в возможность которого на Руси, такого и честного, и чистого, и успешного, не слишком-то верится. Полюбить Обломова читателю помогает автор, его талант.
Спор об «Обломове» как модели существования русского человека вели современники. Кто-то им любовался, а кто-то — как А. П. Чехов — решительно вычеркнул из своих литературных «святцев». Для писателей почвеннического и консервативного направления «Сон Обломова» стал золотой грезой о русской жизни вообще. Например, в «Лете Господнем» И. С. Шмелева (1933 г.) явно чувствуется влияние текста Гончарова.
«Трогает жизнь, везде достает».
«И что это за жизнь, всё волнения и тревоги! Когда же будет мирное счастье, покой?»
«…я ни холода, ни голода никогда не терпел, нужды не знал, хлеба себе не зарабатывал и вообще черным делом не занимался».
«Всё знаю, всё понимаю — но силы и воли нет».