Герой романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» и едва ли не центральный персонаж в галерее «лишних людей» русской литературы; человек, чьи огромные душевные силы растрачиваются впустую.
«Герой нашего времени». Фрагмент аудиоспектакля. В роли Григория Печорина — Владислав Ветров.
«Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение /…/; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке /…/ Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками — верный признак некоторой скрытности характера… С первого взгляда на лицо его я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после я готов был дать ему тридцать. В его улыбке было что-то детское. Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб… Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные — признак породы в человеке /…/ у него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза /…/ они не смеялись, когда он смеялся!.. Это признак или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском /…/; взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен».
Печорин похож на злого демона, скованного обстоятельствами, но не покорившегося, хотя обстоятельства одолевают и уничтожают его. Это томление сил огромных, вынужденных бездействовать — оно в Печорине главное: «Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А верно она существовала, и верно было мне назначенье высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные; но я не угадал этого назначенья…»
Он совершенно сосредоточен на себе: «Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил; я любил для себя, для собственного удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страдания — и никогда не мог насытиться». Из глубокой меланхолии (по сути. депрессии) его выводит лишь угроза опасности: «…я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь /…/, одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью».
Его уверенность, что существует «рок», «фатум», «судьба», с годами только крепнет. В Персию он едет ведь не просто за приключениями-впечатлениями, а как бы на возможную гибель, устав от жизни, абсолютно изверившись в ней и охладев к людям. Почему «на возможную гибель»? Персия тех лет — «горячая точка», в которой совсем недавно, десять лет назад, погиб А. С. Грибоедов…
Роман создавался в 1838–1840 гг. До этого Григорий Александрович Печорин является в незаконченной повести Лермонтова «Княгиня Лиговская» (1836 г.). И хотя у образа Печорина есть масса литературных прототипов и источников, от пушкинского Евгения Онегина до героя романа А. де Мюссе «Исповедь сына века», все же главным прототипом персонажа выступает сам автор. В этом убедился В. Г. Белинский, познакомившись с Лермонтовым. Критик утверждал: у Печорина и его создателя общее — «рассудочный, охлажденный взгляд на жизнь и людей».
Роман состоит из четырех повестей, последовательность которых диктуется необходимостью постепенно раскрыть характер главного героя. Сперва, в повести «Бэла», мы видим прапорщика Печорина глазами наивного служаки Максима Максимыча. Скучая в дальней крепости, столичный аристократ выкрадывает понравившуюся ему дочь местного князька Бэлу, но быстро охладевает к ней. Бэла и ее отец погибают, Печорина переводят в грузинский полк. В повести «Максим Максимыч» читатель видит Печорина глазами рассказчика и узнает, что он уезжает в опасное путешествие по Персии, где ему суждено и погибнуть. В повести «Тамань» мы заглядываем в душу Печорина и читаем в его дневнике о смертельно опасном столкновении с контрабандистами. Действие «Княжны Мери» происходит на курорте в Пятигорске, где Печорин разбивает сердце княжны Мери и убивает приятеля Грушницкого на дуэли; здесь из дневника героя видно, каков он в привычном ему дворянском обществе. В повести «Фаталист» Печорин на примере несчастного случая в казачьей станице утверждается в верности своего убеждения, что существует фатум — судьбы людей заранее предопределены.
Когда 26-летний Михаил Лермонтов опубликовал свой роман «Герой нашего времени» (1838–1840 гг.), грянул скандал. Николай I воспринял текст чуть ли не как личное оскорбление. Как?! «Герой времени» — не честный Максим Максимыч, этот вечный «слуга царю, отец солдатам», а светский прощелыга, запятнавший себя настоящими преступлениями! «…по-моему, это жалкая книга, она указывает на извращенный ум автора», — заключил царь. А. И. Герцен — вечный оппонент Николая I — утверждал: печоринский тип поистине эпохален, ведь в нем получили концентрированное выражение особенности последекабристской эпохи, когда на поверхности «видны были только потери, жестокая реакция», внутри же «совершалась великая работа… глухая и безмолвная, но деятельная и беспрерывная…» Консервативные критики (Ф. В. Булгарин, С. П. Шевырев) считали, что Печорин безнравственно эгоистичен из-за влияния индивидуалистического, «растленного» Запада.
В. Г. Белинский утверждал: «Эта старая книга всегда будет нова». Особенно остро «лишним» всяк чувствует себя именно в юности, еще не совпав со своим окружением и не имея опыта компромиссов с всесильными обстоятельствами. Понять Печорина (и простить его прегрешения?) может, прежде всего, человек молодой, то есть во всех смыслах «свежий»…
«Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других?..»
«…двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту… но свободы моей не продам».