Герой романа М. А. Булгакова «Белая гвардия» (1923 г.) и пьесы «Дни Турбиных» (1925 г.), отличный офицер, человек чести и долга, оказавшийся в эпоху безвременья перед трудным выбором, во многом альтер эго автора времени Гражданской войны.
«Белая гвардия». Фрагмент аудиокниги. Читает Василий Мичков.
Подкаст о персонаже. Читает Валерий Бондаренко.
«Старший Турбин, бритый, светловолосый, постаревший и мрачный с 25 октября 1917 года, во френче с громадными карманами, в синих рейтузах и мягких новых туфлях, в любимой позе — в кресле с ногами».
В романе и пьесе образ Алексея Турбина несколько различается. В «Белой гвардии» это военный врач, «человек-тряпка» (по характеристике автора, что, однако, текстом романа не подтверждается), он больше склонен к рефлексии. Оказавшись свидетелем расправ, он чувствует вину за свое бессилие. Симпатии автора безоговорочно на стороне «белых». В романе Алексей не столько военный, сколько рефлектирующий интеллигент. В «Днях Турбиных» Алексей несколько старше, он кадровый военный, полковник-артиллерист, здесь он более жесткий и решительный. Общее для обоих образов — врожденная интеллигентность, «тонкокожесть», которая заставляет героев особенно остро, порой мучительно переживать коллизии гражданской войны. Для Алексея Турбина чувствовать свое бессилие перед хаосом и напором зла так же тяжело, как и найти свое место в этой смуте, ведь как кадровый офицер он привык быть человеком чести и долга. Но когда рушится прежний мир и не создан мир новый — кому служить, отдавая долг и руководствуясь соображениями чести?
Над своим первым романом Булгаков плотно работал в 1923—1924 гг. Он писал о недавних событиях — 1918 годе, когда его родной Киев в течение месяца переходил из рук в руки. Сперва его оккупировали немцы и их марионетка гетман П. П. Скоропадский. Потом явились войска украинских националистов С. В. Петлюры. Затем Киев оказался в руках красных. Автор основывался на личных воспоминаниях. Дом семьи Турбиных — его родной дом; в прототипах героев угадываются близкие Булгакова. Роман задумывался как первая часть трилогии, но замысел не был воплощен в жизнь. Писательская фантазия перелицевала судьбы реальных людей. Прототип милого и не слишком еще мудрого, порой лопушистого юнкера Николки — младший брат писателя, который сделается ведущим французским бактериологом. Прототип бравого артиллериста Мышлаевского станет в эмиграции заметным балетным танцовщиком. А прототип хитрейшего штабс-капитана Тальберга, который в романе бросает на произвол судьбы жену, спасая свою шкуру, будет пытан в застенках НКВД и получит биографию настоящей жертвы сталинизма, дожив, впрочем, до 1968 года. Алексею Турбину автор во многом присвоил свои мысли и настроения того времени. Писался роман в тяжелейшей обстановке холода и полной нищеты: Булгаков и его первая жена Т. Н. Лаппа буквально голодали. Тем ярче были ностальгические воспоминания писателя о налаженном быте старой интеллигенции, которые нашли воплощение в романе: «Помнится, мне очень хотелось передать, как хорошо, когда дома тепло, часы, бьющие башенным боем в столовой, сонную дрему в постели, книги и мороз». Молодой автор возлагал огромные надежды на свой роман (хоть и утверждал, что сперва печатать его не собирался): «А роман я допишу, и, смею уверить, это будет такой роман, от которого небу станет жарко…» Однако по не зависящим от автора причинам роман был полностью напечатан впервые в 1927 и 29 гг. в Париже. В полном объеме «Белая гвардия» стала доступна советским читателям лишь в 1966 г. Зато пьеса «Дни Турбиных», где образ Алексея Турбина, естественно, тоже один из центральных, увидела свет рампы уже в 1926 г. и стала одной из популярнейших в 20-е гг. «Дни Турбиных» Сталин посмотрел то ли 15, то ли 28 раз (что все же, наверно, легенда)! Пожалуй, эта пьеса и стала охранной грамотой для писателя.
Роман написан с некоторым влиянием символизма — это позволило поднять события в нем до уровня какой-то вселенской мистерии. Не Киев, а Город фигурирует в нем: «Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка. До самого рассвета шелестели игорные клубы, и в них играли личности петербургские и личности городские, играли важные и гордые немецкие лейтенанты и майоры, которых русские боялись и уважали… В окнах магазинов мохнатились цветочные леса, бревнами золотистого жира висели балыки, орлами и печатями томно сверкали бутылки прекрасного шампанского вина «Абрау». Там, над Городом, повисли мрачные тучи декабря 18 года, а здесь, в уютном доме Турбиных, еще сохраняется островок когдатошних отношений, староинтеллигентского быта: «мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, , бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой, золоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, — все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных». Тающий островок обреченного, но дорогого сердцу Булгакова прошлого. Они все молоды здесь, и Елена Турбина (24 года), и ее братья Алексей (28 лет) и Николка (17 лет), и муж Елены г-н Тальберг (около 30-ти). Их друзьям тоже не больше 30-ти, но все они понимают: прежняя жизнь, беззаботная и человечная, кончилась. Прогерманский режим гетмана Скоропадского шатается: офицер его штаба Тальберг, бросив жену Елену, уезжает в штабном вагоне. На Город наступают части самостийников Петлюры. Для отпора им жители организуют отряды, в их ряды вступают Алексей Турбин и его младший брат Николка. Однако сопротивление слишком слабо: войска Петлюры входят в Город, охотятся за офицерами. Они ранят Алексея, который находит приют у некой дамы Юлии Рейсе. Та привозит его в дом Турбинных, но рана воспаляется, начинается агония. Чудом Алексей все-таки выжил: начинаются его отношения с Юлией. Находит свою любовь и Николка. Вот они — зарницы новой, будущей жизни… В пьесе «Дни Турбиных» общая линия сюжета в целом сохранена, но смысловые акценты расставлены более жестко, а количество действующих лиц и эпизодов сокращено, критическое отношение к красным смягчено. Алексей Турбин погибает, Николка тяжело ранен, становится калекой. Если в романе уцелевший Алексей и Николка находят свою любовь, то в пьесе новая любовь подарена только их сестре Елене: вместо сбежавшего Тальберга она отдает свое сердце давнему поклоннику — ловкачу и таланту красавцу Шервинскому.
Различие между образом Алексея в романе и в пьесе закономерно привело и к разному финалу. В «Белой гвардии» Турбин больше открыт возможным переменам, его ранят, но он остается жив — остается жить для будущего. В «Днях Турбиных» Алексей как кадровый военный царского времени слишком связан с прошлым, для будущего он закрыт, поэтому и погибает. Можно сказать и так: романный Турбин бессилен перед настоящим (эксцессами гражданской войны), а Турбин из пьесы бессилен (и бессмыслен) в наступающем советском будущем. Автор настаивал: «…в романе «Белая гвардия»: упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране».
Роман был встречен по-разному. М. А. Волошин писал: «как дебют начинающего писателя „Белую гвардию“ можно сравнить только с дебютами Достоевского и Толстого». Напротив, пролетарский поэт А. И. Безыменский заявлял: «Булгаков чем был, тем и останется: новобуржуазным отродьем, брызжущим отравленной, но бессильной слюной…» Эмигрантская критика упрекнула Булгакова в недостаточном сочувствии белому движению: «… нет не только ни малейшего сочувствия белому делу (чего и ждать от советского автора было бы полнейшей наивностью), но нет и сочувствия людям, посвятившим себя этому делу или с ним связанным» (В. Ф. Ходасевич).
Пьеса «Дни Турбиных» была поставлена во МХАТе в 1926 г. Роль Алексея играл знаменитый актер Н. П. Хмелев. Машинистка И. С. Раабен, которая печатала роман «Белая гвардия» и которую Булгаков пригласил на спектакль, вспоминала: «Спектакль был потрясающий, потому что всё было живо в памяти у людей. Были истерики, обмороки, семь человек увезла скорая помощь, потому что среди зрителей были люди, пережившие и Петлюру, и киевские эти ужасы, и вообще трудности гражданской войны…» Зал встал, когда на сцене стали исполнять царский гимн. За остроту пьесу сняли с репертуара в 1929 г. Но за Булгакова вступился сам Сталин: «если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным, — значит, большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь», — писал он. Чем же привлекла вождя и его подданных история семьи Турбиных? Вероятно, обещанием того, что «все будет хорошо», что мир, уют, человечность в отношениях между людьми возможны по-прежнему и когда-нибудь возвратятся в перепаханную революцией русскую жизнь. И что этих приятных и в общем-то беззащитных людей — семью Турбиных — история помилует, пожалеет и пощадит… Но главная тайна, главная «мистика» «Белой гвардии» состоит в том, что почти все прототипы ее героев вопреки даже и тексту романа… спаслись и нашли свое место в жизни!
— Может, кончится все это когда-нибудь? Дальше-то лучше будет? — неизвестно у кого спросил Турбин («Белая гвардия»)
Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец всюду! Народ не с нами. Он против нас. И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, я на свою совесть и ответственность принимаю все, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно по домам! («Дни Трубиных»)