Главный персонаж пьесы А. П. Чехова «Чайка» (1896 г.), сын актрисы Аркадиной, начинающий автор, которого она называет «декадентом». Он ищет новые пути в искусстве и трагически погибает, оказавшись слабым в жизненной борьбе.
«Чайка». Фрагмент аудиокниги. Читает Александр Андриенко.
Судя по всему, внешность Треплева довольно заурядна, если экзальтированная Нина не обращает на него внимания. Скромная Маша тоньше чувствует его, но тут уж она для «поэта» Треплева слишком серая мышка…
Константин Треплев — натура тонкая, он вполне обладает оригинальным талантом, однако находится в жизненной ситуации начинающего и необходимой поддержки своему творчеству пока не находит. Безответна и любовь его к Нине. Нина для него в определенной мере воплощает его мечту о творчестве, но ставшая очевидной для Треплева ее бездарность заставляет и его усомниться в собственной одаренности. Окружающий мирок провинциального имения тяготит Треплева, он давно перерос его, но пути в большую жизнь, в культуру препятствует материальная зависимость от матери. Для Аркадиной он — досадное воспоминание об очередном ее, давно забытом, увлечении и неприятное напоминание о собственном солидном возрасте. Треплев записан по метрике отца в «киевские мещане», он даже не дворянин. Поверхностная и эгоцентричная Аркадина отрицает одаренность сына, он для нее именно «киевский мещанин», ничтожество и в социальном и в творческом плане. Треплев страшно одинок. В сущности, и вся «Чайка» — это череда монологов одиноких людей.
Чехов чувствовал, что решительно отступает в «Чайке» от традиционной на тот момент драматургии, что сам он в какой-то степени подобен ее герою — новатору Треплеву. Другу А. С. Суворину Чехов писал (как всегда, самоиронично): «Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви». Вместо драматически заостренного конфликта — внешне ровное течение действия, где роковой финальный выстрел воспринимается персонажами как посторонний странный шум. И, конечно, образ чайки, убитой Треплевым — птицы красивой, но несъедобной, — символ бессмысленной и случайной гибели красоты. А начинается «Чайка» с откровенной пародии как раз на новаторские искания новомодных тогда драматургов-символистов — в частности, на пьесы М. Метерлинка. Полагают, что возможным прототипом образа Треплева стал молодой поэт К. Д. Бальмонт.
Проблематика «Чайки» сложна и многообразна. Уже в первом действии искусство противопоставлено жизни — на сцене построена сцена, ибо предстоит любительский спектакль приятным летним вечерком, но… Поиски счастья и смысла жизни вместе с поисками «новых форм» и путей в искусстве сразу завяжутся в Гордиев узел, для иных персонажей и трагический. «Конец века» — в это сложное понятие тогда вкладывали самые разнообразные и подчас болезненные «искания»…
Итак, гости и хозяева в имении пожилого сановника Сорина собрались посмотреть пьесу, сочиненную его племянником Константином Треплевым. Среди зрителей мать Треплева знаменитая актриса Аркадина и ее многолетний любовник маститый писатель Тригорин. На сцене дочь соседа помещика Нина Заречная произносит загадочный и туманный монолог «мировой души», который Аркадина решительно отвергает как «декаденство». И для нее, и для Тригорина новое искусство кажется чуждым и невразумительным. Отъявленная эгоистка Аркадина не любит и не понимает сына, держит его в имении Сорина — своего брата — вдали от центров культуры, чтоб поменьше тратиться на него, а заодно, чтобы взрослый сын не слишком напоминал публике о ее реальном немолодом уже возрасте. Прозябая в этой глуши, Треплев создает тексты, которые не спешат признавать, хотя самый умный и тонкий из гостей имения доктор Дорн говорит: «А я верю в Константина Гаврилыча. Что-то есть! Что-то есть! Он мыслит образами, рассказы его красочны, ярки, и я их сильно чувствую. Жаль только, что он не имеет определенных задач. Производит впечатление, и больше ничего, а ведь на одном впечатлении далеко не уедешь». В известной мере «Чайка» — пьеса о проблеме «отцов и детей». «Отцы» (Сорин, Дорн, Аркадина, Тригорин, управитель соринского имения бравый отставник Шамраев) — вполне благополучные, успокоившиеся обыватели. И напротив — почти все молодые персонажи каждый по-своему остро неблагополучны здесь. Константин Треплев обделен материнским вниманием и уверенностью в своих творческих силах. К тому же он безнадежно влюблен в соседку Нину Заречную. Она, в свою очередь, несчастливо влюбилась в Тригорина и уйдет в актрисы пока без видимого успеха. Дочь Шамраева Маша безответно влюблена в Треплева и досадливо третирует своего мужа бедняка учителя Медведенко, который ее, напротив, вполне себе любит. Ни материально, ни профессионально, ни «в личном плане» молодое поколение в «Чайке» не благополучно, а по существу и бесперспективно. Это чувство сгущается к концу пьесы. Пока «старшие» мирно играют в карты, в другой комнате Треплев под завывание бури разговаривает с Ниной, которая после неудачного романа с Тригориным ушла в актрисы и очевидно из-за малой одаренности обречена прозябать на заштатных сценах в провинции. Она продолжает слепо любить Тригорина и отвергает Треплева. После ее ухода он пересматривает свои рукописи, находит их несовершенными и, потеряв веру в себя, в припадке отчаяния стреляется.
На премьере «Чайка» с треском провалилась. Автор покинул театр задолго до окончания спектакля. По словам писателя, неуспех ждал не пьесу, а его личность. Ни актеры, ни публика не были готовы принять новую драматургию. Скрытая символика пьесы и особый способ внешне бесконфликтного общения персонажей прокладывали путь уже принципиально новому театру и — шире — драматургии 20 века, включая и «театр абсурда» Э. Ионеско. Новаторскими для того времени приемами Чехов передал драматизм (иногда и трагизм) вхождения нового поколения в жизнь. «Чайка» — сумрачная «комедия», в которой автор, уверенный в благе прогресса, предощутил в то же время и то, какую цену прогресс потребует от его молодых современников… И можем ли мы поэтому думать, что «Чайка» — лишь пьеса из «прошлой жизни»?.. Кстати, «замес» «Чайки» оказался слишком сложен и для тех, кто сочувствовал новой драматургии. Они слишком однозначно прочли ее именно только как драму и сделали, подобно В. Ф. Комиссаржевской, а также актерам МХТ, знаменем нового искусства. Силуэт чайки стал символом МХТ.
«Т р е п л е в. Надо изображать жизнь не такою, как она есть, и не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах».
«Т р е п л е в. Да, я все больше и больше прихожу к убеждению, что дело не в старых или новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души».